С участием профессора МГИМО, политолога Валерия Соловья.

― У меня вопрос сразу про мессенджер Telegram. Зачем его заблокировали? Мы же понимаем, что есть большое количество других мессенджеров, которыми могут пользоваться террористы, от которых никто не просит ключей. Почему Telegram?

― Ну, во-первых. чтобы преподать урок показательный: «Вот смотрите, что бывает с теми, кто не идет на сотрудничество с государственной властью». Во-вторых, аудитория Telegram’а, даже если он устраивает там разного рода возможности обхода, как правило в таких случаях сокращается всё равно. И в-третьих (и третье - это самое главное), это всего лишь проба пера. Поскольку, насколько я знаю, политика в этом направлении будет совершенствоваться и развиваться, и должна приобрести всеобъемлющий характер. Всеобъемлющий характер этой политики состоит в том, чтобы вообще выделить русский сегмент всемирной паутины из, собственно, глобального пространства. Это должно произойти где-то к 2020 году, но технические возможности для этого к 2020 году должны быть подготовлены. Так что это всего лишь не больше, чем тестирование.

― То есть Telegram - это такой первый? Первому игроку приготовиться?

― Да, это не очень даже важно с точки зрения власти - важно, что будет потом. Вот, она сейчас наблюдает за реакцией. Вот там люди радуются тому: «А! Мы будем обходить». Так радуйтесь, пожалуйста. Но просто придет время, когда вы вообще ничего не сможете сделать, вы будете, вот, в русском сегменте находиться всемирной паутины только исключительно. Железный занавес в информационной сфере опустится.

― Но если идет тестирование и если большое количество пользователей… Хорошо, чиновники уйдут. Но так скажем, рядовые пользователи будут пользоваться возможностью обойти блокировку. Что покажет этот тест? Что это неэффективная мера. И дальше что?

― Совершенно верно. Вот это и будет стимулировать. Если это не эффективная мера, мы, значит, должны предпринимать более жесткие шаги, которые окажутся эффективными. И в конечном счете мы придем к тому, с чего я начал, что надо просто выделить наш отечественный сектор и ограничить его. И отграничить, и ограничить по образцу китайского файрволла. Это обсуждается уже в течение нескольких лет, и технические возможности должны быть где-то к концу 2019-го, началу 2020-го готовы.

― А не боятся каких-то протестов со стороны пользователей? Достаточно активная часть общества, молодая.

― У нас сейчас кто-то протестует?

― Сейчас есть возможность обойти этот запрет. А если бы его не было, может быть, реакция была другая.

― Ну, если вы варите лягушку постепенно, и протестов никаких не будет.

― Она не замечает этого?

― Конечно.

― То есть постепенно поле будет сужаться-сужаться?

― Да, готовится, насколько я представляю (и логика событий в этом направлении движется), ряд мер по расширению цензуры вообще и цензуры в интернет-пространстве тоже, в цифровом пространстве.

― Может быть, Дуров не прав? Может быть, все-таки, нужно было разговаривать, там не знаю, с прокуратурой, с Госдумой? Как Цукерберг пошел в Конгресс, объяснялся там. А он даже в суд не пришел. Или это ни на что бы не повлияло?

― Ну, пошел бы он, так сказать, в суд явился бы, пришли бы его адвокаты. Всё равно бы вопрос стоял: «Нам нужны ключи». Хорошо, предоставлены ключи. Это не отменяет движения политики в том направлении, которое я вам обрисовал. Совершенно не важно, соглашается он или нет, потому что решение принято, цели определены, за работу, товарищи.

― А если бы он предоставил ключи?

― Ну и что? Всё равно движение бы в этом направлении продолжалось. Ну, как вы можете остановить асфальтовый каток, который набирает скорость?

― И никакого способа остановить эту тенденцию нет?

― Ну, если только у государственной власти не изменятся представления об угрозах и вызовах. С его точки зрения, там, неподконтрольное цифровое пространство и мессенджер, в частности, Telegram - это возможность общения для политически не лояльных слоев общества, для координации их действий и для очень быстрой, практически мгновенной в течение нескольких часов, а то и нескольких десятков минут мобилизации. В этом и опасность.

― То есть в глобальном смысле нужно ожидать, что через несколько лет интернет для нас прикроют?

― Не интернет прикроют, а ограничат возможности выходить в пространство, отличное от российского.

― Какие-то попытки в судебном порядке это опротестовать? Заявить о нарушении конституционных прав, пожаловаться в ЕСПЧ? Тоже ни на что не повлияет?

― Нет. Я думаю, при нынешнем характере и, опять же, тенденциях развития российской судебной системы совершенно бессмысленное занятие.

― Хорошо. Безнадежная история.

― Нет, я просто склонен полагать, что реакция окажется непредвиденной как всегда. Нельзя всё запланировать, нельзя всё предусмотреть. Мусорные свалки могут вызвать и вызывают очень сильную реакцию. А попытки ограничить пространство интернета, я думаю, вызовут тоже очень сильную.

― То есть возможны, все-таки, какие-то массовые протесты?

― У меня в этом нет никаких сомнений. Но это будет еще зависеть от контекста, то есть какой контекст, в котором всё это происходит. Потому что эти же шаги - они хотя и готовятся, это не означает, что их автоматически запускают. Их запускают в определенном контексте. Проще это сделать, когда возникает некая, скажем, внешняя угроза. Вот сейчас ситуация. Ну, очень условно мы ее можем назвать «военной угрозой», да? Может быть, она преувеличенная, даже скорее всего преувеличенная. Под таким соусом любые ограничительные меры проходят всегда лучше.

― Я думаю, что это не на ту аудиторию рассчитана такая аргументация, потому что все прекрасно понимают, когда наши власти говорят о мерах безопасности применительно к Telegram, что… Ну, это бред какой-то. <...>

― Ну, по телевизору те, кто слышат, те верят. А 70-80% людей черпают, все-таки, информацию из телевидения и, в общем, они ей доверяют. Кстати, именно потому, что пространство интернета расширяется, он становится альтернативой (социальные сети), поэтому они и представляют собой угрозу. В том числе и даже в первую очередь политическую угрозу. Поэтому, значит, надо их взять под контроль. Ну, поскольку понятно, что будет принят закон там… Я не помню его формулировку. ...об информации, защите репутации в социальных сетях, да? То под угрозой окажется Facebook, допустим. То есть его, скорее всего, тоже не будет там по истечению какого-то времени в России.

― В итоге что у нас останется? Какие-то внутренние сети…

― ...полностью подконтрольные?

― Да, полностью подконтрольные. Кстати, у них очень большая аудитория. Вконтакте, Одноклассники. Facebook исчезнет. Как говорит молодежь, «выпилят». Instagram, наверное, останется, и то не факт. И то не факт. Я думаю, что даже если он пойдет на сотрудничество, это вам ничего не гарантирует уже.

― А вот интересно. Хорошо, насколько велика вероятность, что спецслужбы, даже имея ключи от этих подконтрольных сетей, будут читать всю эту переписку? Они что, действительно, будут изучать, кто там что, кому пишет, о чем общается, что говорит? Зачем тогда всё это?

― Да нет, конечно. Это невозможно технически. Ну, если там слежка идет, это слежка за ограниченным числом, конечно, персонажей. Тогда, да, это представляет интерес. Они ж поэтому и требуют хранить там информацию за какой-то срок.

― То есть вдруг ты попадешь в поле зрения, и тогда будет легко найти компромат?

― Ты попал в поле зрения, и тогда можно будет, да, твою историю восстановить. Ну, компромат можно обнаружить таким образом, а можно его просто, я бы сказал, сконструировать.

- Мы с вами разговариваем в день ареста Джабраилова...

Уже арест? Не задержание?

- Пока задержание, но обвинение предъявлено: хулиганство. Стрелял в отеле. Four Seasons. У Красной площади.

Ну, ничего страшного. Думаю, отпустят. Максимум - под подписку. (Пока писал, отпустили под подписку. Либо кто-то ему стучит, либо он сам пишет сценарий. - Д. Б .)

- Но раньше он вообще был неприкосновенным...

Да не будет сейчас неприкосновенных, кроме самого узкого круга. Проблема не в том, что в России нет институтов, а в том, что перестает работать типично русский институт - крыша. Месяц назад мне намекнули, что под ударом два банка - «Открытие» и еще один, считающийся этническим, и что средств на спасение обоих не хватит. Только что «Открытие» спасли. Значит, оставшемуся банку приготовиться? А уж там-то такая крыша!

- А Кадыров? Его не хотят сменить?

Его хотели сменить уже давно.

- После убийства Немцова?

После убийства Немцова он даже на время покинул Россию. Но идея была еще раньше, даже, говорят, нашли замену - но тот человек давно не бывал в Чечне и не подошел. Впрочем, для Кадырова это было бы почетное смещение: речь шла о статусе вице-премьера. Но без портфеля.

- А в Чечне знали об этой предполагаемой з-амене?

Да. И Кадыров, естественно, знал. Ведь эта его знаменитая фраза, что он - «пехотинец Путина», означает готовность подчиниться любому приказу Верховного главнокомандующего.

- Путин уже твердо принял решение идти на выборы?

Судя по тому, что предвыборная кампания идет полным ходом, - да. Собственно, все стало понятно, когда начались встречи с молодежью: в Кремле поняли, что упускают ее. Впрочем, президент встречается с молодыми людьми не только по обязанности: ему, похоже, нравится с ними общаться.

- А им?

Им - не уверен.

- Почему, интересно же: Шуберт, сифилис...

Сифилис у Шуберта был. И проблемы с женщинами были. Но все-таки молодежи интереснее другое, и Путин говорит не совсем на их языке. Его пиар вообще пока не выглядит блестящим: фотосессия с голым торсом - не самая удачная реплика фотосета десятилетней давности.

- Как вы думаете, это последний срок - или он останется навсегда?

Я думаю, что это даже не последний срок, а транзит. Он изберется и уйдет по ельцинскому сценарию через два-три года.

Когда четыре года назад Ходорковский дал такой прогноз - как раз «Собеседнику», - все смеялись, а сегодня это почти общее место...

Ну, сейчас уже точно не до смеха. Есть признаки того, что ситуация выходит из-под контроля. Как именно выйдет, насколько травматично - пока неясно: в подобных исторических переплетах всегда колоссальное количество неизвестных переменных, и они прибавляются. Есть гладкий сценарий - что-то вроде повторения 31 декабря 1999 г. Есть негладкий, но мирный - с участием улицы, но без насилия. Как показывают события 1991 и 1993 годов, армия крайне неохотно стреляет в соотечественников. Ну а если, не дай бог, прольется кровь, то по опыту киевского Майдана видно, что даже мирная революция после первых убитых резко меняет характер. В Киеве убили порядка 120 человек, и после этого режим Януковича был обречен, на какие бы условия и компромиссы он потом ни шел. Если все произойдет гладко, Путин просто передаст власть преемнику.

- Шойгу?

Вряд ли. К Шойгу нет полного, безоговорочного доверия. Вроде бы президент и министр обороны очень близки, но впечатление, что наряду с притяжением существует и какое-то психологическое отталкивание. Возможно, потому, что Путин и Шойгу в чем-то очень важном похожи: обоим присущ некоторый мессианизм. При этом Шойгу чуть ли не самый популярный министр России, в чем немалая заслуга его блестящей, еще со времен МЧС, пиар-службы. Правда, я нисколько и никогда не поверю, что, несмотря на свой мессианизм, министр обороны способен на какие-то дерзкие самостоятельные действия.

- Рогозин?

Нет, конечно. Он, наверное, этого очень хотел.

- Тогда кто?

Силовики - и армейцы, и спецслужбисты - обсуждают как предрешенную кандидатуру Дюмина.

- И что такое Дюмин-президент?

Очень сомневаюсь в его способности удержаться и удержать ситуацию. Видите ли, путинская система - это система, заточенная персонально (подчеркиваю: персонально!) под Путина. Это пирамида, стоящая на вершине: шатко, но держится. Если вершину убрать, пирамида упадет, а вот как упадет - это уже непредсказуемо.

- И тогда территориальный распад?

Господи, ну какой территориальный распад? С чего вдруг, откуда? Страну удерживают три, простите за выражение, скрепы, каждой из которых было бы вполне достаточно. Русский язык. Российский рубль. Русская культура. Главное же - никто не рвется вон из Российской Федерации, даже в Татарстане центробежные силы ничтожны - максимум могут попросить о каких-то символических преференциях... Даже Северный Кавказ, самый опасный в этом смысле регион, не понимает, к кому ему приткнуться вне России и как жить.

- А кто может прийти к власти, если не удержится преемник? Фашики?

Во-первых, я и «фашиками» не стал бы их называть, потому что нет у них ни настоящей идейности, ни программы, ни организации. Давать интервью они способны, а построить работающую организацию - нет. Вдобавок сейчас они загнаны в подполье и порядком деморализованы. Во-вторых, если дать им избираться в парламент, они получат пять - семь процентов (это еще при лучшем для них раскладе). И я за то, чтобы ввести их в парламент - это очень цивилизует и снижает уровень опасности. Никакого фашизма сейчас быть не может, потому что всем лень. Вспомните настоящий фашизм: Италия, Германия - колоссальное напряжение сил. А сейчас вообще никто не хочет напрягаться, идей нет, а такие вещи без идеи не делаются. А у тех, кого вы называете «фашиками», весь антураж из прошлого века, никакой качественной новизны они не промыслили.

- Массовые репрессии вы тоже исключаете?

А смысл?

- Чистое удовольствие.

Даже генералы ФСБ не получат от этого настоящего удовольствия, то ли дело личная яхта. А их дети и подавно. Я понимаю, почему вы спрашиваете о репрессиях, но дело Серебренникова - это просто попытка силовиков показать, кто тут хозяин. Ненавязчиво так. А то некоторые уже подумали, что могут влиять на первое лицо. Никто не может, да и потом - первое лицо в вечности, в Истории. А здесь и сейчас управляют силовики. Как там скандировали на оппозиционных митингах 2012 года? «Мы здесь власть!»

- А мне показалось, что это подкоп под Суркова.

Суркову ничто не угрожает. Он как раз неприкосновенен, потому что ведет все сложные переговоры по Украине, по Донбассу.

- Кстати, об Украине. Какова, по-вашему, судьба Дон-басса?

Чем дольше он будет вне Украины, тем труднее будет его туда интегрировать, и временной рубеж, как мне кажется, - пять лет. После этого отчуждение и вражда могут стать труднопреодолимыми. Как говорит на переговорах российская сторона: если мы ослабим поддержку Донбасса, туда войдут украинские войска и начнутся массовые репрессии. Впрочем, существует некий компромиссный вариант: Донбасс переходит под временное международное управление (ООН, например) и туда входят «голубые каски». Несколько лет (не меньше пяти - семи) уйдет на реконструкцию региона, формирование местных органов власти и прочее. Потом проводится референдум о его статусе. В настоящее время Украина яростно отказывается от идеи федерализации, потому что ее предлагает Россия. А если федерализацию предложит Европа, то Украина эту идею может принять.

- И никакого Захарченко?

Уедет куда-нибудь... Если не в Аргентину, то в Ростов.

- Как вы полагаете: летом 2014 года можно было пойти на Мариуполь, Харьков, далее везде?

В апреле 2014 года это можно было сделать гораздо легче, и защититься никто не смог бы. Один местный высокопоставленный персонаж, не станем называть имен (хотя знаем), звонил Турчинову и говорил: будете сопротивляться - через два часа десант высадится на крышу Верховной рады. Он не высадился бы, конечно, но это звучало так убедительно! Турчинов пытался организовать оборону - но в его реальном распоряжении была только полиция с пистолетами. А сам он готов был с гранатометом и в каске лезть на крышу...

- И почему не пошли? Испугались, что SWIFT отключат?

Не думаю, что отключили бы. По-моему, проглотили бы это так же, как проглотили в конце концов Крым: ведь главные санкции у нас за Донбасс. Но, во-первых, обнаружилось, что в Харькове и Днепропетровске настроения далеко не те, что в Донецке. А во-вторых, допустим даже, вы аннексировали Украину целиком - и что делать? В Крыму всего два с половиной миллиона человек - и то его интеграция в Россию идет, прямо скажем, негладко. А тут - около сорока пяти миллионов! И что вы с ними будете делать, когда со своими непонятно, как разобраться?

- Вообще-то есть еще один сценарий. Ким Чен Ын бабахнет - и все наши проблемы перестанут существовать.

Не бабахнет.

- Но почему? Ракету-то над Японией он запустил?

У него мало этих ракет. И с Гуамом он ничего не сделает. Единственное, чему он угрожает реально - это Сеулу. Но Южная Корея имеет статус стратегического союзника США, и после первого удара по Сеулу - а там действительно ничего не сделаешь, расстояние 30-40 км до границы - у Трампа развязаны руки и режим Кимов перестает существовать.

- То есть там все кончится ничем?

Думаю, что при Трампе - да. Мои друзья из Сеула...

- Тоже источники?!

Коллеги. И они говорят, что никакого предчувствия войны и даже военной угрозы не ощущается: мегаполис живет обычной жизнью, люди не паникуют...

- Какова, по-вашему, реальная роль России в победе Трампа?

Россия (или, как это назвал Путин, «патриотически настроенные хакеры») действительно предпринимала атаки, после чего Обама, по его словам, предупредил Путина, и атаки прекратились. Но все это было еще до сентября 2016 года! В остальном победа Трампа - результат его удачной политической стратегии и ошибок Хиллари. Ей нельзя было играть на факторе предопределенности. Если все время говорить о своей безальтернативной победе - вас захотят проучить. Это, кстати, одна из причин, по которой Путин медлит с объявлением кампании. Что сделал Трамп? Его команда четко поняла, в каких штатах надо победить. Трамп успешно политизировал реднеков, белый средний класс, озлобленный и отчасти стагнирующий. Он показал им альтернативу: вы голосуете не за человека из истеблишмента, а за простого парня, плоть от плоти подлинной Америки. И выиграл на этом. Но Трамп - и это здесь понимали - не так уж хорош для России: скорее Москве просто очень не нравилась Клинтон.

- А нет ли в мире глобального реванша консерваторов?

В эти мифы можно было верить в шестнадцатом году, когда одновременно случился брекзит, победил Трамп и некоторые шансы появились у Ле Пен. Но Ле Пен никогда не имела шансов пройти дальше второго тура. Да и потом... Рецидивы бывают, без них эпоха не уходит, но как закончилась эпоха Гутенберга - так закончилось и время политического консерватизма, каким мы его прежде знали. Люди живут другими противопоставлениями, другими желаниями, а борьба с глобализмом - удел тех, кто хочет жить в «ментальном Донбассе». Такие люди будут всегда, это их личные представления, ни на что не влияющие.

- А большая война не просматривается на российских путях?

Мы точно ее не инициируем. Если другие начнут, что крайне маловероятно, - придется участвовать, но у самой России нет ни идеи, ни ресурса, ни желания. Какая война, о чем вы? Посмотрите вокруг: многие ли поехали добровольцами в Донбасс? Война - прекрасный способ решения внутренних проблем, пока она не приводит к самоубийству: сейчас именно такая ситуация.

- Но почему тогда взяли Крым? Отвлекали от протестов?

Не думаю. Протесты не были опасны. Просто Путин задался вопросом: что от него останется в истории? Олимпиада? А если он действительно поднял Россию с колен, в чем это выразилось? Идея присвоения/возвращения Крыма существовала до Майдана, просто в более мягком варианте. Давайте мы его у вас как бы купим. Об этом с Януковичем можно было договориться, но тут власть на Украине рухнула, а Крым фактически сам упал в руки.

- И останется русским?

Полагаю, да. В украинской Конституции будет записано, что он украинский, но все смирятся.

- А вот как вы себе представляете ту идею, с которой будет жить постпутинская Россия?

Очень просто: выздоровление. Потому что сейчас страна и общество тяжело больны, и мы все это чувствуем. Проблема даже не в коррупции, это частный случай. Проблема в глубочайшем, торжествующем, всеобщем аморализме. В абсолютном абсурде, идиотизме, который ощутим на всех уровнях. В средневековье, куда мы падаем - не по чьей-то злой воле, а просто потому, что если нет движения вперед, то мир катится назад. Нужно возвращение к норме: нормальному образованию, спокойному бизнесу, объективной информации. Этого хотят все, причем, за небольшим исключением, даже в окружении Путина. И все вздохнут с огромным облегчением, когда вернется норма. Когда перестанут нагнетать ненависть, а главной эмоцией перестанет быть страх. И тогда довольно быстро в страну вернутся деньги - в том числе российские, выведенные и спрятанные. И мы станем одной из лучших стартовых площадок для бизнеса, и экономический рост в течение десяти - двадцати лет может оказаться рекордным.

- А как же мы все будем опять жить вместе - так сказать, Крымнаш и Намкрыш?

Ну а после Гражданской войны как жили? Вы не представляете, как быстро все это зарастает. Люди выясняют отношения, когда им делать нечего, а тут у всех появится дело, потому что сегодня в стране тотальная обессмысленность и бесцельность. Это закончится - и все найдут себе занятие. Кроме тех, конечно, которые захотят остаться непримиримыми. Таких во всяком обществе процентов пять, и это уж их личный выбор.

- Напоследок объясните: как вас терпят в МГИМО?

Вы на собственном опыте знаете, что в МГИМО разные люди. Есть ретрограды и либералы, есть правые и левые. А я не тот и не другой. Я смотрю на все с позиций обычного, неангажированного здравого смысла. И всем, кто хочет тут быть успешным толкователем реальности, могу дать единственный совет: не ищите коварных планов и злого умысла там, где действуют банальные глупость, жадность и трусость.

At Профессор МГИМО: в 2017-м Путину придется исчезнуть на месяцы и прикрыться преемником

Российский политолог Валерий Соловей считает, что на РФ не исключена ситуация, при которой президенту Путину в 2017 году придется несколько месяцев отсутствовать в публичном пространстве или казаться на люди крайне редко.

Интервью с ним, где была высказана такая мысль, было опубликовано в "Московском комсомольце" днём 10 ноября. Позже материал был удален, однако в кэше сохранилась страницы, передает Укринформ .

Профессор МГИМО, завкафедрой связей с общественностью Соловей уверен: воцарившаяся сейчас на России «тишина» обманчива, что это не более чем затишье перед скорой бурей.

На вопрос журналиста МК о вероятности досрочных выборов президента РФ (очередные должны по идее были бы пройти 11 марта 2018 года - ред.), политолог ответил почти утвердительно.

«Встречи заместителя главы АП Сергея Кириенко с политологами прошли в том духе, что президентские выборы пройдут в штатном режиме. Тем не менее я бы осторожно предположил, что досрочные выборы все же не исключены. В этом случае они могут пройти будущей весной. Так или иначе в декабре этого года у нас будет на сей счет полная ясность», - говорит он.

По словам Соловья, риски подготовки к выборам могут значительно превышать их позитивные последствия. Первой причиной он назвал ухудшение социально-экономической ситуации и массовых настроений.

«Говорят о том, что 2018 год в этом смысле выглядит крайне неблагоприятно. И, следовательно, тянуть до 2018 го нецелесообразно», - считает политолог.

В качестве второй причины для перевыборов он упомянул некие «сведения» об экстраобстоятельствах, которые якобы возникнут у Путина в 2017 году.

«В силу некоторых обстоятельств — не совсем понятна, правда, достоверность этих сведений — не исключена ситуация, при которой действующему президенту придется в 2017 году несколько месяцев отсутствовать в публичном пространстве или появляться в нем крайне редко», - предположил Соловей.

По его логике, проведение на России досрочных выборов - было бы хорошей идеей для политикума.

«Да, до того, как эта ситуация возникнет. И самая сногсшибательная идея, которая в связи с этим обсуждалась, — это то, что действующий президент, возможно, не пойдет на эти выборы<…> Отчасти в силу этих обстоятельств (обстановки в стране и вынужденного отсутствия - ред.), отчасти в связи с обстоятельствами геостратегического свойства. Речь идет в первую очередь об отношениях с Западом: пока Путин является президентом, кардинально улучшить их вряд ли удастся», - резюмирует Валерий Соловей.

Он считает, что следующим президентом России может стать.. снова Дмитрий Медведев.

Политолог также утверждает, что Путин разочаровался в «силовиках» и в частности в их способности заниматься «мирной политикой». По его словам, они при этом рассчитывают выдвинуть своего кандидата.

Политолога спросили о некой конституционной реформе, которая либо упразднит пост президента, либо радикально сократит его полномочия.

«Согласно обсуждаемой новой модели, президент будет выполнять ритуальные, представительские функции. И, возможно, попытается наладить отношения с Западом. А реальная власть будет у главы Госсовета, которым, естественно, станет Путин. Сейчас Госсовет — совещательный и неконституционный орган, поэтому потребуется конституционная реформа», - предполагает профессор.

Пояснять свои предположения он отказался, ответив лишь «я сказал достаточно» и подчеркнул, что «информация не является абсолютно достоверной. Тем не менее ее нельзя сбрасывать со счетов».

При этом, вопрос - откуда черпает подобные данные российский эксперт - также остается открытым.

Прогнозы, которые делает относительно финансовой и политической «погоды» известный политолог, доктор исторических наук, профессор МГИМО Валерий Соловей, сбываются слишком часто, чтобы этими предсказаниями можно было пренебрегать. Об информированности Соловья ходят не легенды, но политические анекдоты (те самые, в которых только доля шутки). Сам политолог над славой предсказателя слегка иронизирует: «Позвонили друзья из администрации, чтобы поздравить. Попросили и впредь держать их в курсе происходящего в стране. Неохотно пообещал».

В интервью, которое Валерий Соловей вскоре после выборов в Государственную Думу РФ дал корреспонденту Радио Свобода, высказан целый ряд предположений, которые заслуживают внимательного прочтения и обдумывания.

Вешние воды, или Накануне

Предваряет выжимка из более ранних прогнозов Валерия Соловья – с попыткой проекции их уже на сегодняшний день.

Выборы в российский парламент – сами по себе событие знаковое для страны. Но перестановки в высших эшелонах власти начались еще за несколько недель до того, как россияне отправились на избирательные участки. Многие из этих событий (скажем, назначение Антона Вайно главой Администрации президента, Вячеслава Володина – председателем Госдумы) Соловей предвидел еще в начале августа.

Возможно, есть и другие его прогнозы, которые стоит принять во внимание – особенно теперь, когда выборы состоялись и очевидно, что наверху начинается масштабная кадровая реорганизация. Вот о чем (как о «резюме слухов, утечек и инсинуаций») говорил политолог.

Для российской власти на сегодняшний день по-прежнему остается нерешенным принципиальный вопрос: проводить ли выборы президента страны в марте 2018 года, как это предусмотрено процедурой, или же перенести их на год раньше; второй вопрос, не менее принципиальный – кто станет кандидатом №1?

На ключевые посты в государстве есть по 2-3 кандидата, и говорить о том, что со всеми назначениями наверху определились, нельзя (тем более, что ситуация динамично меняется). Но кое-что констатировать можно, считает Соловей.

Во-первых, на повышение может отправиться нынешний премьер – Дмитрий Медведев (на вопрос «куда уж выше?» есть только один ответ. – Ред.). Соответственно, можно делать предположения о том, кто займет освободившееся премьерское кресло. По информации политолога, среди кандидатов нет ни одного представителя либерального лагеря (в т.ч. не рассматривается и кандидатура Алексея Кудрина ) – все возможные кандидатуры либо напрямую представляют силовые структуры, либо как-то с ними связаны.

«Чтобы в России поддерживать на плаву экономику, я уже не говорю, чтобы обеспечить хотя бы какое-то минимальное развитие, – критически важно снять санкционный режим или хотя бы серьезно ослабить его. Но та власть, которая в России сейчас, не может договариваться об этом с Западом, что хорошо знают все и в России, и на Западе. Соответственно, нужна другая власть, формально другая, которая смогла бы взять на себя инициативу разрядки напряженности».

В финансово-экономическом блоке, тем не менее, больших изменений не предвидится – свои задачи на сегодня он решает достаточно успешно.

Если все же будет принято решение в пользу досрочных выборов президента, на первый план выйдет вопрос о том, кто будет назначен на должность первого зама Администрации президента – именно в его функции входит курирование внутренней политики в стране. На место уходящего в Думу Вячеслава Володина, по информации Валерия Соловья, есть три претендента – Владислав Сурков , некий протеже самого Володина и опять-таки один из представителей силового блока.

Перемена участи, прогнозирует политолог, ждет примерно дюжину губернаторов, в первую очередь тех, кто в последнее время на виду, на слуху и этим раздражает общественность; не исключено, что смещение с поста ждет и главу Крыма.

Анализируя прошедшие парламентские выборы, Валерий Соловей делает акцент на нескольких основных моментах.

Первый – это очевидная победа «Единой России» и сокрушительное поражение оппозиции. Причем поражение это имеет явный морально-психологический окрас: оппозиция не может предложить россиянам ни привлекательной картины будущего, ни достойной идеи, которая могла бы их мобилизовать. Однако и те, кто проголосовал за «Единую Россию», считает политолог, в будущем не уверены – и настоящим рисковать не готовы. Это, возможно, выбор стабильности, но не развития. При этом, приводит «Свобода» слова Соловья, «Кремль лучше знает и понимает Россию». Власть получила карт-бланш, а оппозиция, в свою очередь, осознала, что через выборы она к власти не придет – «что не исключает других путей», предостерегает публикация.

И наконец, еще один прогноз: примерно через год для России откроется новое «окно возможностей» – в связи с чем, интригующе сообщает Соловей, «результаты вчерашних выборов и избранный на них парламент не будут иметь ровно никакого значения».

Поживем-увидим

Выводы на ближнюю и дальнюю перспективу Валерий Соловей озвучил следующие.

«Идея досрочных выборов президента муссируется в политическом истеблишменте России с поздней весны этого года. Экономическая и социальная ситуация ухудшается, и они знают, что она ухудшается. Из-за этого было бы контрпродуктивно проводить президентские выборы в 2018 году, когда ситуация будет значительно хуже и настроения масс могут оказаться совершенно иными» , – предупредил политолог. Что касается первого лица – с высокой вероятностью, считает Соловей, «не Владимир Владимирович Путин пойдет на выборы» , и сейчас на высшем уровне ведется обсуждение возможных кандидатов на замену (на данный момент – 6-8 человек). Имен Соловей не раскрыл, за исключением одного: по его данным, на рассмотрении находится кандидатура губернатора Тульской области Александра Дюмина .

«Логика следующая: у высшей власти есть совершенно отчетливое ощущение, что надо что-то делать. Что? Пойти на компромисс с Западом она не может – это означало бы, с ее точки зрения, серьезнейший репутационный ущерб. Проводить институциональные реформы в экономике она не хочет. И вот она пытается, как ей кажется, обновить систему госуправления, чтобы придать динамику всем сферам жизни. Как писал в свое время Карамзин, России не нужна конституция, России нужны 50 умных и честных губернаторов. Значит, найдем умных и честных государственных служащих, в том числе и губернаторов. Откуда черпать кадры? Понятно, кадры черпают оттуда, где люди, которым очень доверяют…

Валерий Соловей в интервью Радио Свобода

Досрочное прекращение полномочий президента и новые выборы будут сопряжены с оперативным внесением исправлений в Конституцию – поэтому, уточняет Соловей, «очень важно, что госпожа Яровая возглавила комитет Думы по конституционному законодательству» . Но это, в свою очередь, намек на то, что все-таки именно Владимир Путин пойдет на выборы – если в законодательство будут внесены нужные изменения.

Досрочные выборы, которые могут случиться весной 2017 года, станут именно тем импульсом, который придаст новую динамику российской политической жизни, поясняет Соловей. Момент подходящий: «оппозиция морально опустошена и раздавлена и общество еще готово по инерции двигаться в рамках той избирательной модели, которая ему навязана». А вот осенью того же 2017 все может измениться, и не исключено, что под влиянием негативных процессов в экономике. «Ситуация в экономике довольно скверная», – говорит в интервью «Свободе» Соловей, ссылаясь на людей «намного более осведомленных». Запас прочности экономики заканчивается, а перестройка госуправления, которую мы сейчас наблюдаем, может, по мнению политолога, привести не к повышению эффективности, а к дезорганизации. Пример – появление Росгвардии и тот негативный, как считает политолог, эффект, которое оно оказало на дееспособность МВД.

«Если задуманные кадровые изменения начнут проводиться хотя бы наполовину, мы увидим дезорганизацию всего аппарата власти сверху донизу» , – предостерегает Валерий Соловей.

Кто пойдет «другим путем»?

Упоминание «окна возможностей», которое может открыться (как символично!) осенью семнадцатого, слова о «нарастающем непонимании, раздражении и растерянности во всех слоях обществах» наводят на мысль: а не грозит ли России новая революция? И если да – то кто станет ее движущей силой?

«Даже в случае самых масштабных перемен речь идет не о социальной революции. Того, что происходило в 1917 году, не будет» , – успокаивает политолог. На опрос о том, кто поддержит (в случае, если дело таки дойдет до глобальных изменений) выступления снизу, Соловей отвечает: «Я думаю, что, скорее всего, это будут технократы. …Эти люди не светятся, предпочитают не быть публичными, но они весьма влиятельны. Как правило, это люди в ранге замминистров. И некоторые министры тоже. Это люди, которые понимают, что проблемы, стоящие перед страной, надо решать, исходя не из идеологем, а из здравого смысла и экономической логики» .

Революция как таковая, считает политолог, стране и не нужна. Нужны – экономическое развитие, восстановление нормальной деятельности образования и здравоохранения, эффективности административного аппарата и создание работающей правовой системы. «Это масштабные, но технократические задачи, они не предполагают никакой идеологической подоплеки» : просто оболочки уже имеющихся институтов нужно наполнить работающим содержанием.

Что же касается гипотетического «преемника президента», ответ на сегодня такой: «Оптимальный вариант – достаточно популярный лидер, не харизматичный, лидер, который не то что должен всем нравиться, но он должен вызывать наименьшее раздражение у всех групп общества. И который должен просто проводить грамотную политику» .

Насколько точными окажутся предположения Валерия Соловья, станет понятно через каких-то полгода. А может быть, даже раньше – ситуация, как было сказано, развивается очень динамично.

Валерий Соловей: к 2024 году в России будет 15-20 регионов и госидеология

Политолог, профессор МГИМО Валерий Соловей высказал свое мнение относительно слухов о близкой конституционной реформе в России.

На днях о необходимости изменить Конституцию страны говорил председатель конституционного суда Валерий Зорькин.

По словам профессора Соловья, к 2024 году в России сократится количество субъектов федерации путем объединения и будет введена госидеология.

Валерий Соловей:

На эту тему мне уже приходилось писать и выступать, с удовольствием повторюсь.

1. Подготовка конституционной реформы, а точнее кардинальных изменений в широкий спектр конституционных законов была начата осенью 2017 года.

2. Изменения разрабатывались по следующим направлениям:

а) формирование новой конфигурации государственной власти и управления;

б) кардинальное сокращение числа субъектов федерации (до 15-20) путем их объединения с целью удобства управления, выравнивания уровней развития и нейтрализации этносепаратистских тенденций;

в) решительная правка законов о выборах и политических партиях (отнюдь не в смысле либерализации);

г) введение государственной идеологии.
Ну и еще кое-что.

3. Изначально не было понятно, каким из изменений и в каком объеме дадут «зеленый свет», а каким - нет.

Но в любом случае их не предполагалось реализовывать все одновременно ввиду прогнозируемой сильной негативной реакции.

4. Sine qua non - реконфигурация госвласти и управления, долженствующая обеспечить институционально-правовую рамку транзита системы.

Здесь тоже несколько вариантов.

От известной модели с учреждением Госсовета как аналога Политбюро и сведения роли президента к представительским и символическим функциям до, наоборот, усиления и расширения президентских полномочий и учреждения поста вице-президента. (Имеется еще несколько вариантов.)

5. Транзит системы должно осуществить до 2024 года, дабы застать врасплох врагов внешних и внутренних. Предполагалось, что решающими могут стать 2020-2021 годы.

6. Существует одна-единственная причина, по которой эти сроки могли бы быть сдвинуты в сторону уменьшения.

И эта причина не имеет отношения к политике и снижающимся рейтингам. Ситуация оценивается как беспокоящая, но не критическая и находящаяся под контролем.

7. И уж, тем более, ни о каких досрочных выборах речь не шла и не могла идти. Кардинальное изменение организации госвласти и управления осуществляется не для того, чтобы проводить выборы и подвергать систему сильнейшему стрессу.

8. В числе ключевых бенефициаров реформы власти называют трех человек, которые и так входят в первую десятку элиты по своему политико-бюрократическому весу.